Размышления о совести

Даниил Гранин, писатель, почетный доктор СПбГУП, лауреат Государственных премий СССР, почетный гражданин Санкт-Петербурга
Выступление на пленарном заседании 24 мая 2007 года

Я могу лишь сказать некоторые, наиболее значимые для меня, вещи.

Дмитрий Сергеевич последние годы упорно возвращался к теме совести. Почему? Я думаю, понятно. Потому что мы живем во времена убывающей совести, убывающего стыда. То, что творится кругом – взятки, поборы, ложь, обман, во ровство – в жизни моего поколения ничего подобного не бы ло. Дмитрия Сергеевича интересовало понятие совести, ко торую он считал таинственным явлением. У нас в России эт им до Дмитрия Сергеевича занимался в основном Владимир Соловьев, который считал, что стыд был первым чувством, с которого началось ощущение разницы между человеком и животным. Стыд было первое, что обнаружил Господь как примету человека у Евы и Адама. А Дмитрий Сергеевич Ли хачев развил эту идею, показав, что кроме стыда, который является как бы фундаментом или источником совести, дол жна обязательно в понятие совести сегодня включаться па мять. Память о прошлом, память, которая формирует куль туру понимания обязанностей и долга человека перед свои ми родителями, перед старшими, перед своей историей, пе ред родиной, перед культурой своей и так далее. Если прис мотреться, конечно, совесть – явление таинственное и странное. Зачем она нужна человеку? Ничего, кроме непри ятностей, она не доставляет. Ничего, кроме угрызений, ниче го, кроме каких-то неприятных ощущений, что ты совершил что-то не то, что ты что-то не так сделал, не так сказал, нару шил какие-то моральные основы своего бытия. Это отмече но во всех народных пословицах и поговорках. Память, дей ствительно, странная вещь. Она никогда не имеет выбора, она не занимается никогда расчетами, она является чем-то спонтанным и странным…

Можно привести такой пример. В 58м году, в июле меся це, мы хоронили Михаила Михайловича Зощенко. Эти по хороны были обставлены множеством предосторожностей, была вызвана милиция – наряды окружали Дом писателей. Прокофьеву Александру Андреевичу, очень верному сыну партии, поручили вести торжественную панихиду в строгом регламенте. И все шло, вроде, благополучно. Прощание происходило в маленькой гостиной, народ заполнил все лестницы. Огромная толпа стояла вокруг Дома писателей. Торжественная панихида подходила к концу, когда вдруг к гробу прорвался писатель Леонид Борисов. Он ныне малоизвестный писатель, очень неплохой, между прочим, писа тель. А тогда широко известный – особенно романом об Александре Грине «Волшебник из Гель Гью». Борисов, че ловек пожилой, ему было за 60 лет, прорвался к гробу и зак ричал: «Миша, прости нас дураков! Мы никак не сохранили тебя, не защитили тебя перед этими убийцами!». С похорон я возвращался вместе с Алексеем Ивановичем Пантеле евым, и его как будто прорвало. От невыносимости слушать официальные речи над гробом Зощенко, в которых не упо минались ни тот ужас, который происходил вокруг него в последние годы его жизни, ни травля, и все, что было связа но с постановлением и докладом Жданова. И я потом на блюдал не раз, когда у людей совершенно непроизвольно, вопреки их воле и всех их эгоистических и боязливых сооб ражений, вдруг прорывалась потребность правды. Откуда она берется? Это совесть человека уже не в состоянии мол чать. Такое бывает, конечно, далеко не всегда.

Нынешняя цивилизация, да и культура, приучают спра вляться с бунтом совести, с восстанием внутреннего голоса, который заставляет человека поступать вопреки его выгоды, вопреки всем эгоистическим соображениям. Что это за странное такое качество человека – совесть? Оно иногда ка жется как бы божественным. Представитель какой то боже ственной силы, которая существует в человеке – или как свидетель или как судья, или как что то такое, чему нет наз вания, и чему нет определения. Я думаю: то, что сегодня про исходит с нашим народом, с нашим обществом – это, конеч но, очень тревожно. Идет какое то угасание этого боже ственного огня. И непонятно как остановить его и что де лать. Александр Сергеевич Запесоцкий как обращается, ког да регламент выступления превышен? «Изложите кратко ваше результирующее положение». У меня нет никакого ре зультирующего положения. Я просто вспоминаю ту тревогу и печаль. И вопрос, с которым ко мне обращался Дмитрий Сергеевич и к своим другим близким людям, и на который мы никак не могли найти ответа.

Источник: Невское Время